В среду акционеры РАО "ЕЭС" подвели итог начатым пять лет назад реформам. Уже 1 июля крупнейший в мире энергохолдинг исчезнет. На смену госмонополии придут независимые частные компании. О том, что получилось, какие коррективы пришлось внести и, что ждет отрасль в перспективе, глава РАО Анатолий Чубайс рассказал в интервью "Вестям".

- Первый вопрос. После последнего собрания акционеров РАО ЕЭС, все ли получилось так, как вы хотели? Вы в РАО "ЕЭС" пришли в 1998 году, это было 10 лет назад. Боролись за реформу, боролись за создание новой электроэнергетики. Вот если так вкратце, что получилось, а что все-таки как-то не так вышло?

- Ну, вы знаете, тут так не бывает, чтобы все, прямо вот совсем все. Тем более в таких длительных и масштабных проектах, но если чуть-чуть я могу переформулировать ваш вопрос. И спросить, так получилось ли главное? То ответ будет - да, главное получилось. И у меня есть, к счастью, документальное подтверждение о том, дело в том, что в апреле 98-го года, когда мы с командой пришли в РАО "ЕЭС", мы сразу же начали делать такой очень стратегический документ под названием "Программа развития преобразования" и так далее компании. И в июне того же года он был утвержден советом директоров. Вот в этом документе все то, что в РАО "ЕЭС" мы хотели сделать, уложено в два этапа. Если так на человеческом языке простом, первый этап - антикризисный менеджмент. И второй этап - реформа с созданием рынка и конкуренции, с привлечением частных инвестиций. Первый этап получился, второй этап получился, вплоть до дословного как бы совпадения. Но мы должны были этот самый второй этап завершить, дай Бог памяти, в 2003 году, а на дворе 2008-й, плюс 5 лет. Это, во-первых. Во-вторых, если уж про главные задачи, там такая очень интересная получилась история с возникновением еще одной задачи, которую мы не планировали решать во время реформы. Планировали решать после реформы. Задача, которая называется - "Инвестиции и развитие энергетики". Тогда в голове у нас было: сначала реформа, создание предпосылок, а потом частные собственники развивают энергетику за счет привлекаемых инвестиций. Но, по сложной совокупности объективных и субъективных причин, сложилось так, что уже в 2005 году нам пришлось, мне лично пришлось выйти на совет директоров и сказать, мы пересматриваем концепцию, предлагаем ее пересмотреть. Предлагаем задачу получения инвестиций, решать не после реформы, а во время реформы. И сейчас я уже могу сказать, это колоссальная удача, и даже везение, что так сложилось. Потому что, если бы задачу инвестиционного развития, особенно старт этой колоссальной машины пришлось бы решать после роспуска РАО "ЕЭС", это было бы п лохо. Эта задача была бы в моем понимании, и, скорей всего, неразрешима.

- Импульса, импульса бы не хватило все-таки?

- Абсолютно, да, то есть, получилось так, что с этой третьей задачи, мы случайно избежали ошибки, которую могли бы сделать, но так сложилось, что мы ее не сделали, а мы наоборот, жизнь нас заставила самих ее исправить.

- А вот если так вспомнить, вы как себе представляли, когда начинали структуру электроэнергетики некую, как вы говорите, целевую, и то, что получилось сейчас? Что отличается, реальность, она же какие-то свои корректуры внесла?

- Вы знаете, если говорить о структуре энергетики, то и здесь тоже я, конечно, честно говоря, отвечая на ваши вопросы, боюсь показаться таким, значит, все знающим экспертом, но если, тем не менее, честно отвечать по структуру, то в главном по структуре, мы сделали ровно то, что хотели. Мы хотели отделить конкурентную часть сектора тот неконкурентной - она отделена. Мы хотели получить Федеральную сетевую компанию - системный оператор, как отдельные ее лица - госкомпании, мы их получили. Мы хотели получить генерацию частную, мы ее сделали частной. Другое дело, что внутри этих таких уж совсем уж крупных мазков, есть масса деталей. Например, у нас была такая сумасшедшая идея, которая называлась так "Частная генерация должна конкурировать в полном объеме". Это означает, что у нас в стране есть 400 электростанций, то все 400 нужно приватизировать и выпустить на рынок, пускай сильные выживают, а слабые погибают. Это идея, слава Богу, вовремя была нами же и придушена. Потому что если бы так сделали, то мы получили бы ее лица, электростанции, которые не в состоянии привлечь инвестиционные ресурсы просто по размеру. Меньше полмиллиарда долларов бессмысленно, такой субъект не может в энергетике стать инвестиционно привлекательным. Были другие изменения. Например, вы же сами сделали в сетевом комплексе, в распределительном сетевом комплексе, на первом этапе 4 компании всего. Это, кстати говоря, это не мы придумали ошибку, это ошибку придумали миноритарные акционеры, которые говорили, что нужно очень крупные создавать распредкомпании, поэтому давайте сделаем 4, они будут большие, они будут капитализироваться, они будут на рынке котироваться. Не работает, ну, невозможно управлять распределительной сетевой компанией, включающей весь Волжский регион, весь центр России, весь Кавказ и еще и Черноземье с Нечерноземьем - невозможно, неживое. Получаешь 5 уровней управления внутри, не, менеджерски несостоятельная концепция. Пересмотрели, вместо 4-х, сделали 11. Сегодня у нас 11 МРСК, входящих в холдинг МРСК. И вот тако го типа отличий в общем довольно много. Но, повторю еще раз, в главном - базовая идея центральная реализована. Тем более, что они были очень просты - отделить конкурентную часть от неконкурентной. В конкуренткой создать рынок частной собственности, а в неконкурентной - усовершенствовать госрегулирование, точка. Вот, собственно, вся конструкция.

- Самый главный риск, как говорят эксперты, вот мне интересно, разделяете вы его или нет, то, что вот эти новые собственники все-таки не будут выполнять те самые инвестиционные программы, к которым их все-таки, так скажем, частично принудили, при покупке, путем заключения этих договоров на мощность. Как вы оцениваете этот риск? И, на самом деле, чем он грозит? Что может произойти, если все-таки какие-то лазейки они найдут для того, чтобы не выполнять всю программу в полном объеме?

- Я очень детально и предельно объективно постарался, по крайней мере, проанализировать этот риск не так давно. Специально посвятил этому время и усилия. Чтобы не очень долго отвечать на ваш вопрос, скажу о главном. И сделаю итоговый вывод, который является ответом на ваш вопрос. Главное состоит вот в чем. У новых собственников есть две с половиной группы факторов, по которым остановить инвестиции было бы глупостью. Первая группа факторов - достаточно жестко заложенная юридическая конструкция, которая называется "Договор предоставления мощности". И, в общем, она такая колючая. Есть, подписан документ, есть срок - 1 января такого-то года, нет блока физически синхронизированного, с 1 января. Денежки платишь, ну, там, сложности, весь период, там, порядок зачета, но по сути, это так. Причем, денежки даже очень ощутимые. И как раз, судя по тому, что практически все потенциальные собственники по этому поводу, перед тем как стать собственниками, нападали на меня с криком, что же это такое, как же так можно, и в итоге стали собственниками. Как раз, поэтому я понимаю, что это вещь серьезная, это раз. Второе. У нас же инвестпрограмма не сваливается с луны 1 июля 2008 года. Она разворачивается полным ходом. Что такое строительство станции? Инвестиционное предложение, с выбором площадки, тендер на выбор контрактора, заключение договора с контрактором, заказ оборудования, начало работ на площадке, приобретение, и так далее и так далее. Сложный длительный цикл. Сейчас мы находимся либо на первой трети, завершив ее, либо на середине, либо на второй три пути. В меньшей части проекта мы только-только начинаем, в меньшей части проекта. Есть задел. Авансы выплачены. Это тоже серьезная штука. Так, махнуть на все это рукой, сказать, да ладно, бог с ним, сколько там, 500 миллиардов, да ладно. Не похоже, у нас таких инвесторов нет. И в общем все достаточно внятные, серьезные люди. Это вторая группа причин. Наконец, есть третья группа причин. Практически все стратеги, пришедшие к нам, это стратеги в полном смысле слова. Для них кл ючевым вопросом становится доля в рынке. В этом смысле, ну, не хочешь строить, не строй. Только смотри, тебя потеснили. У тебя было, там, 15% вчера, стало 10%, потом 5%, а потом ты кто такой вообще. Ну, то есть есть некие установки, которые за пределами экономической логики, которые скорее работают в плюс, чем в минус. По совокупности всех этих факторов ответ на ваш вопрос. Несмотря на то, что я сказал, считать, что инвестпрограмма РАО "ЕЭС" по всем объектам, а их в общей сложности более 200, по каждому объекту будет выполнена в срок назначенный, не реально. Ну, конечно же, не реально. Такого не бывает в реальной жизни. Хотите мою оценку, моя оценка сегодня - реалистичное выполнение инвестпрограммы 80-100%, от 80% до 100%. Фундаментальный фактор, от которого она зависит теперь, позиция правительства и министерства энергетики РФ. Дело в том, что даже несмотря на все, что я сказал, фундаментально важна роль государства в проектах такого масштаба. Если у государства хватит политической воли сказать: инвестиции в энергетику необходимы, они нужны стране. Если государство сможет технологически грамотно выстроить процесс координации, контроля, поддержки, то это точно даст возможность программу реализовать в полном объеме.

- Можно неприличный вопрос?

- Легко.

- Вы сейчас сказали о очень важной роли государства, что все-таки оно должно как-то следить и додавить что ли, ну вот, ну, я вот немножко так проще говорю?

- Додавить сказали вы.

- Да, я именно, это я сказал, все правильно. Так может рановато мы ликвидируем РАО то. Может, надо было годиков то еще?

- Так вот я сам думаю, честно говоря, такая классная работа, так мне нравится. Еще бы, ну, хотя бы годика 3-4. Команда супер, задачи блестящие, интереснейшие. Но увы. Есть логика преобразований. Дело, которое важнее, чем собственные ощущения. Если уходить не в ощущения, а в дело, создан рынок, он есть, он живой уже. Живому рынку начальник, даже если это Чубайс, не нужен, не нужен. И если, если этот самый Чубайс пытается за него ухватиться, сказать, нет, вот я все равно буду как-то командовать, а то вот не известно там, что получится, ну, очевидно, что весь позитив превращается в негатив, дискредитируется идея. И в этом смысле при каких бы то ни было личностных ощущениях и чувствах правильно сейчас уйти и компанию закрыть. Что и будет сделано.

- Возник буквально на днях, значит, тот самый трансформатор на Чагино, опять, вот как-то действительно. В связи этим, вот вот с технической точки зрения. Мы сейчас говорили с вами о рынке, о каких-то корпоративных историях, об инвестициях. А вот с технической точки зрения к моменту ликвидации РАО "ЕЭС" что у нас все-таки там происходит? У нас есть опасность того, что дверь закроется, вывеску снимут и все взорвется или нет?  Вот как, как ваши ощущения? Вы же это все смотрите?

- Ну, вы знаете, вот этот самый трансформатор на Чагино явно мистический, тут есть какая-то потусторонняя, потусторонняя часть. При всем драматизме событий почти день в день через 3 года после чагинской аварии опять трансформатор. Все как бы похоже, в то же время если чуть-чуть внутрь забраться, картина просто зеркальная. Тогда у нас возгорание было трансформатора, как сейчас помню, изготовленного в 1949 году, со сроком службы, соответственно, сколько там получается, 50 с чем-то, 55 лет. Ну, то есть абсолютный износ, просто полный, запредельный, превышение всех парковых ресурсов, все, что хочешь. Сейчас возгорание трансформатора, которые вот новенькие, с иголочки, только-только установлены. А, собственно говоря, и возгорание это произошло в момент пуско-наладочных работ. После завершения монтажа, после завершения наладки. При первом пробном пуске на 15-й секунде возгорание, и к тому же не сработала система пожаротушения штатная. А там дальше простая история. У него, у него масла, там, 58 тонн. Соответственно, пока это масло не прогорит, туши, не туши. Соответственно, такой черный столб дыма, который, конечно же, внимание ваших коллег, естественно, привлек и, значит, это естественно, эта картинка полвоскресенья была на всех экранах. Тот трансформатор, сгоревший в 5-м году привел, как мы хорошо помним, к отключению пол Москвы и еще трех областей рядом. Этот трансформатор не привел к отключению ни одного потребителя, ни на один клапан соединенной мощности. Ни на один. Поэтому внешне похоже, и какие-то знаковости тут, наверное, есть, но на самом деле знаки разные. Минус и плюс. Хотя в любом случае авария плохо. В любом случае - наша ошибка. В любом случае виновных будем наказывать, независимо ни от чего. Но тем не менее, все-таки разные вещи. Теперь по сути. Ну, вы ведь действительно отошли от края пропасти в техническом состоянии энергетики за счет начала разворачивания инвестиций. Мы, конечно же, вот на сегодняшний день, это на 1 июля, не можем сказать, что мы все острейшие вопросы технические в энергетике сн яли. Не то, что не все сняли, мы много не сняли. Мало того, что мы не сняли эти вопросы, мы еще не догнали спрос. Мы спрос по-настоящему догоним, дай бог, в 11-12 году. Когда вся программа наша пятилетняя в полном объеме будет реализована, вот тогда мы догоняем спрос. В этом смысле, конечно, у нас узких мест еще много. И напряженных мест много. Ну, остаются регионы пиковых нагрузок РПНа, там потребуются специальные меры подготовки. У нас есть сейчас видение нескольких регионов России, у которых есть угроза в следующей ОЗН попадание в ограничение по дефициту мощности. И по каждому из этих регионов отдельная программа мер. Там, Краснодарский край, район Новороссийска. Специальная программа мер, включающая в себя установку мобильных ГТУ, установку систем компенсаций реактивной мощности, замена провода на провод более высоко пропускной способности, чтобы обеспечить, в Новороссийске очень тяжелая ситуация по допуску, по, по дефициту. А, соответственно, перенапряженная работа оборудования, соответственно, рисковали. Там, Владивосток, отдельная программа на 6 миллиардов рублей. И так далее. Я не в состоянии просто перечислить все. То есть, конечно же, у нас есть на сегодня опасные точки. Конечно же, энергетика сегодня не в полном объеме восстановлена, а мы только разворачиваем задачу восстановления. Но мы в существенной степени отошли от края пропасти, на котором мы стояли 3 года назад.

- Наверное, вот если подытоживая, я все-таки, знаете, я, наверное, не первый, там, может, не последний человек, который будет вас про это спрашивать. Но все-таки вот вы лично будете заниматься после ликвидации РАО "ЕЭС"? Только не говорите про пенсию. Мы уже слышали. Навряд ли. Вам же рано еще.

- Не верите, вот не верите.

- Мне вообще не хочется верить.

- В то время, как я, можно сказать, с чистой совестью высказываю мое задушевное желание, а вы не верите. Ну, я не знаю, если вы мне запрещаете про это говорить, ну, что я вам еще скажу. Не знаю, я могу только сказать искренне, что точно бесконечно интересная отрасль и бесконечно интересные проекты. Тот факт, что он выпал, это, конечно, колоссальная удача и везение для всей нашей команды, и для меня, безусловно. И что удалось сделать по крупному то, что было задумано изначально, это тоже колоссальная удача. Но в это смысле, что дальше, честно говоря, не знаю. Я точно уже перегорел с точки зрения каких-то таких сверхамбициозных компонент. А вот содержание задачи мне интересно. Посмотрим. В конце концов, ну, точно не погибну и не пропаду. Даже если никаких крупных задач не возникнет. Ничего страшного.

- Спасибо большое. И удачи вам.

- Спасибо.

Вести.Ru