Независимое партнерство «Совет производителей энергии и стратегических инвесторов электроэнергетики» (СПЭ) объединяет десять компаний отрасли, на которые приходится около 35—40% общероссийской выработки электроэнергии. В условиях кризиса, проблем с привлечением финансирования и снижения прогнозов роста энергопотребления энергетикам как никогда важно действовать сообща. НП обращалось в правительство с предложением ввести временный мораторий на таможенные пошлины на ввоз основного энергетического оборудования и в Министерство энергетики (письмо было в правительство) — с просьбой помочь в привлечении льготного финансирования с участием госбанков. О том, удалось ли найти взаимопонимание с заинтересованными ведомствами и какие действия будут предприняты в целях реальной помощи генерирующим компаниям, в своем первом интервью корреспонденту РБК daily Леониду Хомерики рассказывает директор СПЭ Игорь Миронов.

— Игорь Владимирович, как образовалось НП «Совет производителей энергии»?

— В конце прошлого года было проведено совещание по возможности создания подобного партнерства. Подготовка к нему велась практически всю первую половину этого года. 22 апреля был подписан учредительный договор. Через два месяца НП было зарегистрировано и начало действовать де-юре. Однако реальная деятельность началась с весны. Например, мы начали работать над проблемой технологического присоединения к сетям. Первой с инициативой тогда вышла ОГК-4, где в инвестпрограмме при продаже актива не предусматривалась плата за техприсоединение.

— В октябре вы подготовили письмо в Минэнерго с просьбой о госфинансировании. Уже получили реакцию на свое обращение?

— Хочу еще раз объяснить причины такой просьбы. Финансовый кризис привел к двум последствиям — сокращению возможностей привлечения финансовых средств и удорожанию строительства. И если первый аспект решается государством за счет поддержания банковской системы, то по второму есть сильные сложности. РАО «ЕЭС России» планировало, что за счет допэмиссий будет привлечено до 50% средств на инвестпрограммы, но в связи с удорожанием проектов денег от них хватит лишь на ¼ потребностей. Поэтому нам и представляется справедливым обеспечение концентрации кредитных ресурсов на ключевых направлениях развития экономики, в том числе и на электроэнергетике как одной из наиболее социально значимых отраслей.

Наша просьба вызвала определенный резонанс в правительстве и в целом в отрасли. Отношение к ней неоднозначное. Однако следует признать, что со стороны руководящих органов страны она вызвала скорее положительный отклик. На сегодняшний день ответственным министерствам и ведомствам поручено рассмотреть приемлемую схему госфинансирования по инвестпрограммам генерирующих компаний, а также возможность изменения сроков по обязательствам по вводу в эксплуатацию новых мощностей. У генераторов в целом есть уверенность в помощи со стороны государства. Однако размер этой помощи пока находится в стадии обсуждения.

— Вы выходили с предложением обнулить пошлины на ввоз энергетического оборудования. Ваше обращение было услышано?

— Согласно инвестиционной программе «РАО «ЕЭС России», обязательной для исполнения оптовыми и территориальными генерирующими компаниями, до 2011 года планируется ввести в эксплуатацию тепловые электростанции суммарной мощностью 28,8 ГВт. Реализация планов правительства по снижению энергоемкости валового внутреннего продукта и экономии газа требует от генерирующих компаний приобретения современного высокотехнологичного энергетического оборудования, отвечающего экологическим нормам.

В настоящее время в России аналогов подобного оборудования не производится, а суммарные возможности отечественных машиностроителей позволяют вводить до 5 ГВт энергомощностей в год, в то время как потребности только российской энергетики начиная с 2010 года составляют порядка 10 ГВт.

Однако инвестиционная программа РАО «ЕЭС России» не учитывает таможенную пошлину на оборудование, которая составляет 10—15% от его стоимости, что на фоне общего удорожания строительства удлиняет инвестиционный цикл по каждому проекту, скажется на объеме реинвестированного капитала и приведет к риску увеличения тарифов для потребителей.

Можно согласиться и с пошлинами, но только на оборудование, которое является аналогом выпускаемого в России. Для других видов оборудования пошлину необходимо обнулять на ближайшие три-пять лет. Наладить производство в России оборудования, аналогов которого не производится, быстрее чем за четыре-пять лет невозможно, даже при всем желании зарубежных фирм. Это приостановит практически всю инвестиционную программу.

Снятие таможенных пошлин неизбежно скажется на стоимости строительства, улучшит инвестиционный климат в стране, снимет дополнительное основание к росту цен для потребителей электроэнергии и стимулирует отечественного производителя на развитие конкурентоспособного производства.

НП подготовило предложения по изменению ставок ввозных таможенных пошлин на технологическое оборудование для объектов электроэнергетики, поставка которого не может быть обеспечена российскими производителями в объемах и сроки, предусмотренные проектами строительства, и направило соответствующие предложения в правительство.

Наше обращение было услышано и активно обсуждается и правительством, и энергомашиностроительными организациями. На сегодняшний день мы ведем позитивный диалог с Союзом машиностроителей России. Вместе мы взялись за продвижение совместных инициатив по разработке первоочередных мер по развитию комплекса энергетического машиностроения, перечень которых планируется выработать в ближайшее время. После их разработки и одобрения мы направим соответствующие предложения в правительство.

— Каких действий кроме предоставления льготных кредитов госбанками и обнуления пошлин на ввоз оборудования вы ждете от государства?

— Очень важный вопрос, который мы должны активно обсуждать с государством и который стоит наиболее остро после окончания работы РАО «ЕЭС России», — это вопрос институциональных преобразований в отрасли. К сожалению, не решены по крайне мере два важных вопроса — создание долгосрочного рынка мощности и реформирование розничного рынка.

Без рынка мощности нет второй важной составляющей энергорынка, обеспечивающей инвестиционную возвратность, а значит, базы для строительства новых блоков и станций. Модель рынка предполагала двухкомпонентную структуру, и один лишь рынок на сутки вперед в нынешней конфигурации не может обеспечить полной возвратности на вложенный капитал. Кроме того, без реформы розничного рынка, без понятных правил трансляции оптовых цен на розницу и решения вопросов с потребителями вся эта система не может эффективно работать.

По всем этим вопросам в правительстве, в Минэнерго и других отраслевых ведомствах идет крайне сложная работа. Из-за этого, например, сегодня сдвигаются сроки по рынку мощности. До конца не зафиксировано, что создаются рыночные механизмы при безусловной системе сдержек и противовесов, а также антимонопольном рыночном регулировании. Могу отметить, что антимонопольная служба — самое либеральное ведомство в отношении реформы. ФАС строит рычаги антимонопольного регулирования, предполагая, что они будут работать в системе рыночных отношений.

В целом у инвесторов есть поводы для оптимизма. Важно, что состоялся рынок на сутки вперед, который обеспечивает понятные ценовые сигналы. Совместно с государством мы обсуждаем то, как избежать однократных ценовых пиков, похожих на июльский рост цен. Этого можно достичь за счет правильного планирования ремонтов, ответственности сетевых организаций за своевременное окончание сроков строительства, ответственности Системного оператора за правильное и адекватное планирование режимов и учета экономической составляющей. Перед нами стоит задача совместно построить инфраструктуру, которая реально оптимизирует работу всей энергосистемы страны.

— Какие в нынешних условиях есть способы привлечь финансирование кроме банковских кредитов? Имеет ли смысл генкомпаниям рассчитывать на допэмиссии?

— Смысл в допэмиссиях есть, когда очевиден результат — построенные эффективные мощности, сохранение интересов собственников этих мощностей, справедливое распределение финансовой нагрузки на акционеров генкомпаний. В нынешних же условиях кредитное финансирование неизбежно, желательно в том виде, в котором предложило партнерство, т.е. с применением механизмов льготного кредитования при поддержке государства.

Отдельно выделил бы различные модели привлечения средств через специальные программы энергоэффективности и улучшения экологического состояния. Некоторые механизмы уже запущены (Киотский протокол), над разработкой других идет работа. Но при всем этом надо понимать, что привлечение средств для решения не точечной проблемы, а масштабных задач предполагает участие государства.

— Насколько и в каких объемах было бы правильно передать рычаги управления отраслью государству?

— Совершенно очевидно, что о полном саморегулировании в отрасли речь не идет. Всегда, при любой рыночной либерализации государство оставляет за собой серьезный набор инструментов влияния, корректировки движения рынка, особенно в связи с наличием в нашей стране территорий с разными принципами функционирования, разной логикой развития. На мой взгляд, государство останется серьезным регулятором отраслевых механизмов.

Современная финансовая ситуация и незаконченность реформы предполагают непосредственное участие в работе и Минэнерго, и ФСТ, и ФАС, и других органов исполнительной власти. Таким образом, я бы сказал, что существующая система государственного управления в энергетике на данный момент времени оптимальна.

— Что вы понимаете под «незаконченностью реформы»?

— В первую очередь необходимо сформировать долгосрочный рынок мощности. В сентябре мы вышли с предложением правительству перенести его запуск на весну следующего года. В ответ на наше обращение «Совет рынка» создал рабочую группу, которая к январю должна разработать целевую модель.

— Какие методы усиления роли регулирующего органа вы считаете правильными, а какие — не очень?

— Регулятор нужен, особенно в переходный период, особенно в кризис, когда неясны сроки создания полноценного рынка газа и цены на другие виды топлива. В долгосрочной же перспективе либерализованный рынок электроэнергии будет является одним из главных мотиваторов для частных инвесторов строить и модернизировать электростанции.

— Какими, на ваш взгляд, будут темпы роста потребления электроэнергии в России в ближайшие годы?

— С точки зрения потребления в генеральной схеме был заложен план — 5% роста ежегодно. На сегодняшний день мы такого прироста не наблюдаем, хотя до кризиса он был ощутим — 3,8—4,1%. Финансовый кризис позволяет задумываться о снижении этого прироста за счет попыток потребителей снизить издержки, хотя в каком размере это произойдет, пока трудно сказать. Например, темпы роста спроса на электроэнергию серьезно замедлились — во второй-третьей декадах октября зафиксирован почти нулевой рост потребления по сравнению с 2007 годом, в ноябре фиксируется спад потребления, в разных регионах он разный, но в среднем порядка 5%.

— Какие механизмы по корректировке инвестпрограмм генкомпаний с учетом сложившихся экономических условий вы могли бы предложить?

— Изменить локацию станций с учетом того, где в настоящее время наблюдается дефицит мощности. Возможно, нужно пересмотреть мощности новых объектов, для чего необходимо понимание, действительно ли в этих регионах нужны станции с таким объемом мощности. Пока у генкомпаний нет четкого понимания того, куда именно нужно переносить мощности.

— С учетом пересмотра прогноза социально-экономического развития и роста потребления электроэнергии насколько необходима отсрочка строительства новых мощностей?

— На два-три года. После этого все мощности понадобятся. Но строить нужно уже сейчас. Если компании начнут в ближайшее время, то успеют это сделать. Но без господдержки не обойтись.

— Большинство отраслей российской экономики уже почувствовали на себе влияние кризиса. Электроэнергетика сможет быстрее других отраслей оправиться от его последствий?

— Прекращение кризиса одинаково положительно скажется на всех отраслях. Электроэнергетика — один из штучных товаров, спрос на которые не эластичен — как хлеб: будут покупать до последнего. Но если кризис будет системный, он может отразиться самым неприятным образом географически — если будет проваливаться экономика отдельных регионов, это поставит под сомнение выполнение инвестпрограмм отдельных компаний.

— Ведете ли вы переговоры с «Газпромом» о вхождении в НП?

— «Газпром» запросил у нас информацию и пока думает. Также думает ОГК-1, но им пока сложно — они не смогли привлечь стратегического инвестора. Кроме того, информацию у нас запросило РАО «ЭС Востока» и «Татэнерго». Мы открыты для всех, но у нас действует ограничение по вступлению в партнерство — 5 млрд кВт ч годовой выработки электроэнергии.

RBCdaily